АДВОКАТСКАЯ ТАЙНА КАК ГАРАНТИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА КВАЛИФИЦИРОВАННУЮ ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ

Столярчук М.В.
Кубанский государственный университет, г. Краснодар

АДВОКАТСКАЯ ТАЙНА КАК ГАРАНТИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА КВАЛИФИЦИРОВАННУЮ ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ

Аннотация

Адвокатское сообщество в пределах отечественных правовых реалий создает крепкую основу для защиты прав и законных интересов граждан. Вместе с тем, нельзя отрицать тот факт, что угрозы, стоящие на пути эффективной работы адвокатуры, формируются за счет недоработанного законодательства, регламентирующего отдельные аспекты работы адвоката с доверителем. Базисом данной работы выступает адвокатская тайна, а потому любое посягательство на нее должно расцениваться и как угроза реализации конституционного права.

Ключевые слова: право на квалифицированную юридическую помощь, статус адвоката, адвокатская тайна, доверитель.
Keywords: the right to qualified legal assistance, the status of a lawyer, lawyer’s secret, principal.

Одной из характерных черт, связанных с оказанием квалифицированной юридической помощи, является доверительный характер взаимоотношений адвоката и доверителя, что, в сущности, своей породило существование адвокатской тайны[1]. Г. М. Резник отмечает, что адвокатская тайна на сегодняшний день является неотъемлемым элементом правового статуса адвоката, а потому всякое посягательство на ее незыблемость должно считаться угрозой реализации конституционного права в целом[2]. Действительно значимость адвокатской тайны сложно недооценить, так как от ее соблюдения во многом зависит дальнейшее правовое положение доверителя. Немалую значимость соблюдения адвокатской тайны подтверждает также и тот факт, что абсолютное большинство опрошенных нами респондентов считают необходимым обеспечение адвокатской тайны при осуществлении адвокатской деятельности. Вследствие сказанного, считаем необходимым рассмотрение сущности и понятия адвокатской тайны как одного из необходимых элементов права на квалифицированную юридическую помощь в уголовном судопроизводстве.

Наука уголовного процесса достаточно многогранно подходит к определению понятия адвокатской тайны. А. В. Рагулин определяет адвокатскую тайну через «особый правовой режим», в содержание которого входит запрет на разглашение сведений, полученных при взаимодействии с доверителем[3]. В. Н. Буробин и В. Ю. Плетнев при обозначении адвокатской тайны придерживаются формулировки «ограничивающий режим», который выполняет функции охраны и защиты от внешних посягательств на право на защиту[4]. А. Г. Кучерена под адвокатской тайной понимает гарантию объективности состязательного уголовного процессе[5].

А. П. Пшуков считает правильным рассмотрение адвокатской тайны через призму 3 ее внешних выражений, по его мнению адвокатская тайна служит целям повышения доверия общества к адвокатуре как правовому институту, держит престиж адвокатского сообщества и делает фигуру защитника в уголовном процессе более независимой[6]. Метр науки уголовного процесса М. С. Строгович отмечал, что предназначение адвокатской тайны состоит в том, что все сказанное доверителем и членами его семьи адвокату «не будет обращено во вред обвиняемому»[7].

Закон об адвокатуре закрепляет легальное понятие адвокатской тайны, под которой следует понимать «любые сведения, связанные с оказанием юридической помощи своему доверителю», Кодексом Профессиональной этики адвоката подтверждается неприкосновенность данного института, в частности отмечается, что «соблюдение профессиональной тайны является безусловным приоритетом деятельности адвоката»[8]. Указом Президента РФ от 6 марта 1997 года № 188 адвокатская тайна отнесена к сведениям конфиденциального характера[9], тем самым адвокатская тайна была приравнена по статусу к коммерческой, служебной тайне, а также к сведениям личного характера. Помимо прочего Конституционный Суд РФ неоднократно высказывался по данному вопросу, и отмечал, что вне зависимости от внешних факторов не допускается разглашение адвокатом сведений, ставших ему известными в связи с осуществлением адвокатской деятельности[10].

Адвокатскую тайну в соответствии с Кодексом Профессиональной этики составляют:

  • на факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей;
  • на все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу;
  • на сведения, полученные адвокатом от доверителей;
  • на информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи;
  • на содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных;
  • на все адвокатское производство по делу;
  • на условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем;
  • на любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

Традиционно при рассмотрении института адвокатской тайны встают острые вопросы возможности разглашения этой самой тайны по причине воздействия как внутренних, так и внешних факторов.

Первый проблемный аспект связан со спором в адвокатской профессиональной среде по вопросу о том, настолько ли безоговорочно следует трактовать запрет на нарушение адвокатской тайны самим адвокатом, установленный подп. 5 п. 4 ст. 6 закона об адвокатуре. Ю. С. Пилипенко пишет, что данный вопрос на сегодняшний день является классическим «этическим парадоксом адвокатуры», ищущим решение сначала в этических предписаниях, а после в нормах процессуального права[11]. Ответ на данный острый вопрос сводится к двум противоположным позициям.

В соответствии с первой позицией разглашение адвокатской тайны недопустимо ни при каких обстоятельствах, так как она является базисным элементом доверительных отношений адвоката и доверителя, а потому любое посягательство на нее будет расцениваться как покушение на право на защиту.
Вторая позиция более компромиссная, так как придерживающиеся ее авторы допускают возможность нарушения адвокатской тайны в исключительных случаях. В. Н. Буробин, отстаивая названную позицию в ее защиту отмечает, что защитник, будучи активным членом гражданского общества, принимая участие в системе отправления правосудия, связан с обществом социальным долгом, а потому в его обязанности входит сообщение членам общества о готовящихся преступлениях, посягающих на общественный правопорядок, жизнь и здоровье граждан, государственную безопасность[12]. В основном авторы, придерживающиеся подобных взглядов, уповают на возможность совершения тяжких или особо тяжких преступлениях в случае неразглашения адвокатской тайны.

Представляется интересной позиция Ю. С. Пилипенко, отмечающий в контексте обозначенной позиции, что общечеловеческая мораль превыше неприкосновенности профессиональной тайны, однако, что интересно, считающий, что исключительными случаями можно обозначить только готовящиеся особо тяжкие или тяжкие преступления против жизни и здоровья, а в отношении особо тяжких экономических преступлений речи об исключительности идти не может.

К сожалению, действующим процессуальным законодательством не урегулирован вопрос возможности разглашения адвокатской тайны, обозначенный вопрос на наш взгляд значится скорее в рамках профессиональной этики адвоката. Кодекс профессиональной этики адвоката в ст. 4 отвечает на наш запрос, закрепив два возможных варианта. В первом случае, так как вопрос разглашения адвокатской тайны находится за пределами законодательного регулирования, то адвокату рекомендуется действовать в соответствии со «сложившимися в адвокатуре обычаями и традициями»(ч. 3 ст. 4). Второй вариант предполагает возможность обращения «в Совет за разъяснением, в котором ему не может быть отказано»(ч. 4 ст. 4).

На наш взгляд, в целях решения данного вопроса будет не лишним обратить к опыту зарубежных стран по разрешению этических противоречий адвокатской тайны. К примеру, французская адвокатура в процессе своего развития смягчила отношение к возможности разглашения адвокатской тайны. Еще в XIX веке Франсуа Этьен Молло понимал адвокатскую тайну неприкосновенной, считая, что все сведения, сообщенные адвокату конфиденциальны и «по тому должны оставаться тайными»[13]. С течением времени французская адвокатура смягчила подобный радикальный подход, а сегодняшнее ее отношение к обозначенному вопросу в полной мере отвечает общественным интересам[14].

Действующие во Франции Правила профессиональной этики, относящиеся к Парижской коллегии адвокатов в ст. 2.1 закрепляют, что адвокатская тайна является «частью публичного порядка», а также «всеобщей, абсолютной и неограниченной во времени». При этом разглашение профессиональной тайны допускается в случаях «собственной защиты в суде либо раскрытия тайны в установленном соответствующим законом порядке»[15]. В отличии от российского кодекса профессиональной этики, этические предписания французских правил составляют основу Внутреннего национального регламента, потому имеют большую юридическую силу (являются составным элементом профессионального стандарта).

Отечественное правовое регулирование к нашему огорчению в статье 8 закона об адвокатуре более детально закрепляет заградительные барьеры от внешних угроз(недопустимость допроса адвоката, ограничение проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий во взаимосвязи со ст. 450.1 УПК РФ, ограничение использования полученных данных в качестве доказательств), вопрос исключительных случаев ее разглашения самим адвокатом законом не предусмотрены.

Считаем необходимым внесение уточнений в закон об адвокатуре с целью дополнения исключительных случаев разглашения адвокатской тайны, а именно, дополнение п. 5 ч. 4 ст. 6 закона об адвокатуре нормой следующего содержания: « … в случаях, когда сообщенные доверителем сведениями, содержат информацию о готовящихся тяжких или особо тяжких преступлениях против жизни и здоровья граждан, общественного порядка и государственной власти, допускается разглашение адвокатской тайны при проведении консультаций в адвокатской палате субъекта РФ».

Как нами уже отмечалось выше, помимо внутренней угрозы разглашения адвокатской тайны(т.е. исходящей от воли адвоката), существуют также и внешние, сопряженные с заинтересованностью разглашения адвокатской тайны иными участниками уголовного процесса. Закон об адвокатуре в ст. 8 закрепляет ряд сдерживающих факторов, которые ограничивают проведение следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий в отношении адвоката, что выступает гарантией соблюдения адвокатской тайны. Кроме этого, п. 3 ч. 1 ст. 46 устанавливает, что свидание наедине с адвокатов до первого допроса производится конфиденциально. Казалось бы, только два названных положения создают основу невмешательства иных субъектов в доверительные отношения адвоката и доверителя, однако практика реализации уголовно-процессуального и иного законодательства говорит о проблемах в данном вопросе.

К примеру, вопрос конфиденциальности свиданий адвоката с доверителем, хоть и упоминается в уголовно-процессуальном законе, однако разглашение адвокатской тайны допускается в целях проведения расследования, Ю. П. Гармаев считает, что субъекты расследования вправе проводить мероприятия в целях сбора дополнительной информации, в том числе если речь идет о конфиденциальных свиданиях адвоката с доверителем. При этом автор указывает, что подобные упущения возможны лишь в исключительных случаях и в строгом процессуальном порядке[16]. Мы соглашаемся с подобными мнениями, потому как соблюдение установленного порядка снижает нарушение этических предписаний, однако в некоторых случаях правоприменитель обходит нормы закона.

Показательным будет являться пример с проведением обыска под видом обследования. Федеральным законом от 17 апреля 2017 г. УПК РФ дополнен статьей 450.1, конкретизирующей особенности проведения обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката[17]. В данном случае названные мероприятия возможны в случаях возбуждения уголовного дела в отношении адвоката, привлечения его в качестве обвиняемого по делу или при обнаружении признаков совершения преступления при осуществлении адвокатской деятельности[18]. Однако, закрепление гарантий незыблемости адвокатской тайны в отношении следственных мероприятий не означает ее защиту в случае оперативно-розыскной деятельности.

Так, очевидным примером, иллюстрирующим названое противоречие, служит казус января 2017 года, когда в отношении адвоката под видом обследования помещения, санкционированного судом был фактически произведен обыск. В постановлении суда не содержалось указаний на фактически данные, согласно которым адвокат в процессе осуществления адвокатской деятельности осуществлял противоправную деятельность, упоминалось лишь о том факте, что адвокатом оказывалась юридическая помощь организации, в отношении которой велась оперативная деятельность. «фактически в офисе адвоката был произведен обыск: оперативные сотрудники обследовали помещение, осматривали шкафы, документы на столах, попросили открыть сейф, обследовали с помощью специальной программы содержимое компьютера. Более того, сотрудники ФСБ изъяли часть документов, несмотря на возражения адвоката, который указывал на то, что они являются частью адвокатских досье и охраняются адвокатской тайной»[19].

Проблема состоит в том, что даже внесенные поправки в уголовно-процессуальное законодательство не препятствуют последующим посягательствам на адвокатскую тайну посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий, в частности обследования помещения. Об указанном мероприятии не упомянуто в УПК РФ, а п. 8 ч. 1 ст. 6 и ч.1 ст. 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»(далее – закон об ОРД) не содержат в своих положений гарантий сохранения адвокатской тайны, не имеют требований к наличию веских оснований для проведения обследования. Для проведения таких действий не требуется возбуждения уголовного дела, а их детальная регламентация не находит своего отражения в действующем законодательстве об ОРД.

Таким образом, названный пробел в действующем законодательстве посягает на неприкосновенность адвоката, адвокатскую тайну, тем самым нарушая доверительные отношения между адвокатом и его клиентом. Решение проблемы видится в внесении в закон об ОРД специальной нормы, регламентирующей проведение оперативно-розыскных мероприятий в отношении адвоката с условием доказанности его явной причастности к совершению уже совершенных или планируемых его клиентом.

Решение проблемы видится в включении в закон об ОРД нормы следующего содержания – «6. проведение оперативно-розыскных мероприятий, указанных в ч.1 ст.6 настоящего закона в отношении адвокатов и помещений, используемых ими в целях осуществления адвокатской деятельности, допускается исключительно на основании судебного решения в случае, если:

  • основанием к вынесению судебного решения явились доказанные факты того, что в процессе своей адвокатской деятельности лицом предпринимались активные действия(консультации) к сокрытию данных о планируемых преступлениях клиента;
  • в отношении адвоката возбуждено уголовное дело, или он привлечен в качестве обвиняемого вследствие обнаружения признаков преступления в его адвокатской деятельности;
  • данных об активном консультативном способствовании адвоката членам организованных преступных групп в отношении которых ведется расследование, и есть основания полагать, что такие консультации способствуют сокрытию информации о планируемых преступлениях, или совершенных ими тяжких или особо тяжких преступлений.»

Таким образом только внесение изменений в действующее законодательство поможет в достаточной мере защитить неприкосновенность адвокатской тайны, и вместе с тем допустить возможность ее разглашения в исключительных случаях.

Литература:

  1. Петрухин И. Л. Личные тайны (человек и власть). М., 1998. С. 145.
  2. Резник Г.М. К вопросу о конституционности содержания понятия «квалифицированная юридическая помощь» // Адвокат. 2007. № 4. С. 26.
  3. Рагулин А.В. О праве адвоката-защитника отказывать в предоставлении сведений, связанных с оказанием юридической помощи // Адвокатская практика. 2012. № 3. С. 36.
  4. Буробин В.Н, Плетнев В.Ю. Правовой режим адвокатской тайны // Закон и право. 2006. № 4.
  5. Кучерена А. Г. Адвокатская тайна // Законность, 2003. № 2. С. 47.
  6. Пшуков А.М. Адвокатская тайна: Дис. … канд. юрид. наук. – М., 2008. – С. 8.
  7. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М. 1969. Т. 1. С. 123.
  8. Кодекс профессиональной этики адвоката (принят первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г.) (с изменениями и дополнениями, утвержденными шестым Всероссийским съездом адвокатов 22 апреля 2013 г.) ( с изменениями и дополнениями) // Бюллетень Министерства Юстиции РФ. 2004. № 3.
  9. Об утверждении Перечня сведений конфиденциального характера: Указ президента РФ от 6 марта 1997 г. № 188 (ред. 13 июля 2015 г.) // Собрание законодательства РФ. 1997. №10. Ст. 1127.
  10. Определение Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 г. № 128-О
  11. Пилипенко Ю.С. Отечественная доктрина об абсолютности или относительности адвокатской тайны // Адвокатская практика. 2009. № 6. С. 16.
  12. Буробин В.Н., Плетнев В.Ю., Шубин Д.А. Адвокатская тайна / Под ред. В.Н. Буробина. – М.: Статут, 2006. С. 98.
  13. Профессия адвоката: Сборник работ о французской адвокатуре / сост. А. В. Поляков. – М.: Статут. 2006. С. 323.
  14. Бородин С. В. Профессиональные и этические запреты в деятельности адвокатов Франции (опыт сравнительной адвокатологии) // Воронежский адвокат. 2004. № 6. С. 54.
  15. Профессиональные стандарты французской адвокатуры / Пер. с франц. Вице-президента Международного союза (содружества) адвокатов, к.ю.н. С. В. Бородина; под общ. ред. С. В. Бородина и президента Федеральной палаты адвокатов РФ; д.ю.н., проф. Ю. С. Пилипенко. Кн. 1. – М.: Граница, 2015. С. 24.
  16. Гармаев Ю.П. Пределы прав и полномочий адвоката в уголовном судопроизводстве и типичные правонарушения. С. 38
  17. Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2017. № 17. Ст. 2455.