Лютов В.А.
Преподаватель кафедры Уголовного права и уголовного процесса, юридический факультет, Забайкальский государственный университет, г. Чита
К ВОПРОСУ О ПРИМЕНЕНИИ ПОЛОЖЕНИЙ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ О МОШЕННИЧЕСТВЕ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ЭЛЕКТРОННЫХ СРЕДСТВ ПЛАТЕЖА
Аннотация
В статье автором анализируются особенности содержания нормы, устанавливающей уголовную ответственность за мошенничество с использованием электронных средств платежа, а также рассматриваются особенности электронных средств платежа как предмета мошенничества. Обосновывается, что с развитием современных технологий видовой спектр электронных средств платежа будет расширен, в частности, за счет легализации оборота криптовалют. На основе проведенного анализа вносятся предложения по оптимизации правоприменительной деятельности.
Abstract
The articlе authore analyzes the peculiarities of the content of the norm that establishes criminal liability for fraud with the use of electronic means of payment, as well the features of electronic means of payment as a subject of fraud. It is proved that with the development of modern technologies, the species spectrum of electronic means of payment will be expanded, in particular, through the legalization of cryptocurrency turnover. Based on the analysis,
suggestions are made for optimizing law enforcement.
Ключевые слова: мошенничество, электронные средства платежа, киберпреступность, кража, кредитные карты, безналичные расчеты, уголовная ответственность.
Keywords: fraud, electronic means of payment, cybercrime, theft, credit cards, non-cash payments, criminal liability
В России уголовная ответственность за мошенничество с использованием электронных средств платежа была установлена в ноябре 2012 г. [1]. Изначально ст. 159.3 УК РФ получила название «Мошенничество с использованием платежных карт», но в апреле 2018 г. законодатель внес в рассматриваемую норму корректировки, расширив сферу ее применения [2]. В данный момент мошеннические действия, совершенные как с использованием платежных карт, так и при эксплуатации инструментов интернет- банкинга, электронных кошельков и других платежных сервисов, популярных среди населения, могут квалифицироваться по ст. 159.3 УК РФ.
За период действия ст. 159.3 УК РФ к уголовной ответственности за указанные в ней мошеннические операции было привлечено 864 человека, из них 510 – в 2013-2014 гг. Впоследствии количество осужденных значительно снизилось: в 2015 г. – 154, в 2016 г. – 84, в 2017 г. – 79, в первой половине 2018 г. – 47 [3]. На фоне того, что раскрывается только 10-15% преступлений, совершенных с использованием электронных средств платежа [4, с. 88-89], эти данные свидетельствуют о недостаточной эффективности правоприменительной деятельности.
Понятие электронных средств платежа, использованное в ст. 159.3 УК РФ, зиждется на положениях Федерального закона «О национальной платежной системе» [5], в соответствии с которым ими признается совокупность платежных средств, использующихся для осуществления безналичных расчетов между гражданами и организациями или обналичивания денежных средств. Безналичные расчеты в данном случае подразумевают использование информационно-телекоммуникационных технологий.
Электронные средства платежа могут быть подразделены на несколько групп. Во- первых, это различного рода банковские и приравненные к ним платежные карты, использующиеся для бесконтактного проведения расчетов и иных финансовых операций. Баланс карты представляет собой потребительский счет, принадлежащий держателю личный (дебетовые) или банку (кредитные). Использование денежных средств или зачисление их на баланс карты не требует личного взаимодействия с банком, что упрощает приобретение гражданами товаров и услуг, но является небезопасным, поскольку утрата карты может означать и обращение денежных средств, отраженных на ее балансе, в пользу посторонних лиц. Чтобы защитить интересы держателей карт, в кредитной системе разрабатываются системы дополнительной идентификации, повышается уровень технической защиты, принимаются дополнительные меры безопасности. Однако при организованных хакерских атаках или привлечении к совершению преступления банковских работников эти меры могут оказаться недостаточными.
Во-вторых, к электронным средствам платежа относятся мобильные платформы, предлагающие клиентам упрощенный порядок оплаты товаров, работ, услуг с использованием «электронных кошельков». Платежные системы (в России это «Qiwi»,
«Yandex-деньги», в зарубежных государствах – Paypal и др.). Электронный кошелек имеет функцию вывода денежных средств (обналичивания), гарантии безопасности клиентам предоставляет платежная система. Однако фактором повышенного риска в данном случае является сама мобильность платежей: управлять таким счетом можно с помощью электронного приложения, установленного в смартфоне. Соответственно, доступ к денежным средствам может быть осуществлен и при использовании вирусных технологий (взломе приложения), и при физическом завладении смартфоном третьим лицом. Дополнительные способы защиты, используемые производителями смартфонов (распознавание владельца по многозначному личному коду, отпечатку пальца, снимку сетчатки глаза), в современный период не могут обеспечить защиту в полном объеме.
В-третьих, с появлением криптовалют в будущем, очевидно, необходимо рассмотреть вопрос о присвоении им статуса электронных средств платежей. В данный момент пиринговые электронные платежные системы используют для расчетов собственные учетные единицы, защищая совершаемые операции с использованием криптографических методов. Уязвимость этих систем обусловлена тем, что информация о самих транзакциях и их участниках никакой защиты не имеют. Биржи криптовалют могут не находиться в юрисдикции одного государства, в ряде стран их деятельность подвергается серьезным ограничениям (в России многие из них работают в «сером» правовом поле). В то же время, допуск к участию в торгах на биржах криптовалют упрощен (в ряде случаев даже не требуется идентификация), а установленные государством запреты могут игнорироваться либо обходиться с помощью технологических приемов.
Исходя из изложенного, можно заключить, что предмет рассматриваемого преступления обладает двойственной структурой: во-первых, он включает денежные средства, принадлежащие потерпевшему, а во-вторых, конкретный материальный или информационный (виртуальный) носитель, доступ к которому облегчает обращение их в пользу виновного.
Рассматривая причины недостаточно эффективного применения положений ст. 159.3 УК РФ, необходимо остановиться на следующих обстоятельствах.
Во-первых, в диспозиции этой уголовно-правовой нормы законодатель не ответил на вопрос о том, что является использованием электронных средств платежа, а что нет. Разъяснения, сформулированные в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 [6] в данный момент несколько устарели, поскольку охватывали старую редакцию ст. 159.3 УК РФ, в которой устанавливалась ответственность за мошенничество в более узкой сфере – в сфере использования платежных карт. При этом в п. 2 указанного постановления использована формулировка «различные обманные приемы при расчетах за товары и услуги» (исходя из диспозиции ч. 1 ст. 159.3 УК РФ, ими могут быть, например, выставление счетов за несуществующий товар при использовании электронных кошельков, фишинг-практики, нацеленные на получение доступа к персональным данным владельца денежных средств, перехват этих данных при небезопасном способе проведения транзакции). В п. 17 постановления Пленум Верховного Суда РФ указал, что хищение может совершаться с использованием поддельной или принадлежащей другому лицу платежной карты (кредитной, расчетной или иной), при этом лицо может умолчать о незаконном владении им картой, а может умышленно ввести в заблуждение работника торговой или иной организации о принадлежности этой карты на законных основаниях. В остальных случаях (например, при использовании для покупок ранее похищенной у законного владельца карты, либо реквизитов, полученных непосредственно от него обманным путем) Пленум Верховного Суда РФ рекомендовал квалифицировать содеянное как кражу. Эта позиция получила одобрение исследователей, поскольку при таких обстоятельствах завладение денежными средствами или использование их для расчетов происходит в отсутствие держателя карты и в условиях взаимодействия с устройством, осуществляющим автоматическую обработку сведений об операции [7, с. 403-406].
Исходя из изложенного, можно заключить, что благодаря правовым позициям Пленума Верховного Суда РФ были созданы условия для дополнения ст. 158 УК РФ квалифицирующим признаком «с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств». Это можно оценить положительно, поскольку, действительно, преступные манипуляции с платежными картами, совершаемые после их хищения или по факту получения кодов доступа к ним, не несут в себе признаков обмана или злоупотребления доверием.
Во-вторых, понятие «электронные средства платежа» заставляет обратиться к положениям Федерального закона «О Национальной платежной системе». В соответствии с п. 19 ст. 3 настоящего закона электронными средствами платежа признаются средство и (или) способ, позволяющие клиенту оператора по переводу денежных средств составлять, удостоверять и передавать распоряжения в целях осуществления перевода денежных средств в рамках применяемых форм безналичных расчетов с использованием информационно-коммуникационных технологий, электронных носителей информации, в том числе платежных карт, а также иных технических устройств. Указанная дефиниция ориентирует правоприменителя на то, что электронным средствам платежа присущ безналичный характер, а также использование технических приемов обработки транзакций. Тем самым также создается условие для разграничения мошенничества с использованием электронных средств платежа и кражи, ответственность за совершение которой наступает по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ.
В-третьих, сопоставляя санкции, установленные в ст. 159.3 УК РФ и в ч. 3 ст. 158 УК РФ, можно сделать вывод о том, что кража с банковского счета или в отношении электронных денежных средств является в любом случае более тяжким преступлением. Так, максимальный срок лишения свободы, который может быть назначен за совершение данного вида кражи, составляет шесть лет. Тогда как мошенничество с использованием электронных средств платежа, совершенное без отягчающих обстоятельств, влечет максимальное наказание в размере трех лет лишения свободы. При совершении данного преступления с причинением значительного ущерба гражданину (в сумме не менее 5 000 руб.) – в размере пяти лет лишения свободы, в крупном размере (в сумме не менее 250 000 руб.) – шести, в особо крупном (в сумме, превышающей 1 млн руб.) – десяти. Таким образом, мошеннические действия влекут более строгое наказание при условии совершения в крупном или особо крупном размере, тогда как тайное хищение денежных средств с банковской карты или в отношении электронных денежных средств становится тяжким преступлением независимо от суммы похищенного. Исходя из этого, при выявлении преступных действий с электронными денежными средствами возможна их квалификация по более строгой норме уголовного закона, что является широко распространенной практикой (по мнению некоторых авторов, устоявшимся стереотипом) органов предварительного расследования [8, с. 64-75].
Перечисленные обстоятельства вносят негативный вклад в формирование правоприменительной практики по ст. 159.3 УК РФ. В целях их преодоления представляется возможным предпринять следующее.
В первую очередь, провести масштабное обобщение практики рассмотрения уголовных дел по ст. 159.3 УК РФ во всех российских регионах, а далее на его основе утвердить на заседании Президиума Верховного Суда РФ единый тематический обзор, в котором отразить: наиболее распространенные способы совершения данного преступления, особенности его отграничения от других хищений, особенности назначения наказания.
Кроме того, можно инициировать подготовку методических рекомендаций по вопросам квалификации мошенничеств в сфере высоких технологий (в том числе, мошенничества с использованием электронных средств платежа, мошенничества в сфере компьютерной информации). Эти рекомендации должны быть в распоряжении следственных подразделений и использоваться при расследовании уголовных дел.
В данный момент криминализация мошенничества с использованием электронных денежных средств может быть признана состоявшейся, поэтому требуется оптимизация правоприменительной деятельности по выявлению, пресечению, раскрытию и расследованию таких посягательств. Для достижения этой цели приоритетным становится научно-методическое обеспечение.
Литература:
- О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федер. закон от 29.11.2012 № -ФЗ [принят Гос. Думой 23.11.2012] (по сост. на 03.07.2016) // Рос. газ. – 2012. – 3 дек.
- О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации : Федер. закон от 23.04.2018 № 111-ФЗ [принят Гос. Думой 10.04.2018] // Рос. газ. – 2018. – 25 апр.
- Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации и иных лицах, в отношении которых вынесены судебные акты по уголовным делам за 12 месяцев 2017 года : форма № 10-А // Судебный департамент при Верховном Суде РФ [электронный ресурс] – Режим доступа: URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=5 (Дата обращения: 04.05.2019)/
- Коломинов, В.В. Расследование мошенничества в сфере компьютерной информации: научно-теоретическая основа и прикладные аспекты первоначального этапа : дис. … канд. юрид. наук: 12.00.12 / В.В. Коломинов. – Иркутск, 2017. – 211 с.
- О национальной платежной системе: Федер. закон от 27.06.2011 № 161-ФЗ [принят Гос. Думой 14.06.2011] // Рос. газ. – 2011. – 30 июня.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Рос газ. – 2017. – 11. дек.
- Олейник, Е.Н. Проблематика отграничения кражи имущества с банковского счета от мошенничества с использованием электронных средств платежа / Е.Н. Олейник // Балтийский гуманитарный журнал. – 2018. – Т. 7. – № 2. – С. 403-406.
- Кленова, Т.В. Социально-политические составляющие квалификации преступлений / Т.В. Кленова // Lex Russica. – 2015. – № 10. – С. 64-75.